Я аккуратно свернул со стола салфетку. Увлеченный подслушиванием, Ксефон этого действия не заметил. Я осторожно поднял свернутую салфетку… хлопок… Раздавшийся с улицы вопль пролился бальзамом на мою душу. Раз уж Ксефон настолько слился с мухой, что наградил ее своей головой, то и произошедшее с мухой отразилось на нем. И сейчас Ксефон, подозреваю, заработал солидную шишку и синяк.

Я аккуратно спихнул труп мухи на пол.

— Не люблю мух, — пояснил я удивленному Виктору Николаевичу.

— Кто ты вообще такой? — хмуро поинтересовался он.

— Кто я? Можете называть меня Судья. И я не преувеличиваю. Я ваша Совесть.

— Вот что, Совесть, проваливай-ка ты домой…

— Вы, видно, еще не поняли, с кем вы имеете дело, — вежливо улыбнулся я. — Хорошо, я поясню вам кое-что. Так сказать, чтобы не было недоразумений. Вы, Виктор Николаевич Ненашев. Вам тридцать два года. Четырнадцать лет назад вы женились на Ненашевой Зое. Двенадцать лет назад у вас появился сын. В этом году умерла ваша жена. Умерла от ваших побоев, замечу…

— Лжешь!!!

— Опять вы кричите? Вас ведь выгонят. Разве вам врачи не сообщили о причине смерти? Старый ушиб селезенки. Интересно, где она этот ушиб получила? Вы не знаете?

Виктор Николаевич застонал, опустив голову на руки.

— Кто ты такой?!

Я сделал вид, что вопроса не расслышал.

— Кстати, вы ведь тогда при сыне похулиганили? Как считаете, он знает причину смерти матери? Наверное, знает. Вы вот возмущались тут, что он на родного отца с ножом кинулся… интересно, а с чем бы вы кинулись на отца, если бы знали, что он виновен в смерти матери?

— Замолчи!!!

— Ах да, еще кражи. Вот тоже любопытно. Откуда у ребенка целый чемодан с долларами? Опасная находка, вы не находите? Они ведь кому-то принадлежат. И их кто-то ищет. А папаша вместо помощи, напивается в стельку на те самые деньги и сообщает первым встречным, что его сын нашел доллары, называет свой адрес.

— Я не…

— Ах, вы не… Придется освежить память. — Я выставил ладонь навстречу Виктору Николаевичу. — Ну же, вспоминайте. Теперь вспомнили?

— Я не… Ах черт!!! — Виктор Николаевич с ужасом уставился на меня. — Я все им рассказал?!

— Не все. Но достаточно. И адрес ваш они знают.

— А может, они не…

— Не может. Смотрите. — Я взял тарелку, на которой стояли солонка и перец. Аккуратно налил в нее водку и пододвинул Виктору Николаевичу. — Смотрите в свой любимый напиток. Загляните.

Виктор Николаевич непонимающе заглянул в блюдце. Там, как в телевизоре, он смог просмотреть и прослушать весь телефонный разговор. И сейчас сидел бледный с зеленоватым оттенком.

— Ах черт!

— Слушаю вас, повелитель! — ерничая, поклонился я.

Отец Алеши на меня не обратил внимания. Вместо этого он прямо из горла бутылки сделал гигантский глоток.

— Привычное лекарство? — сухо поинтересовался я. — Впрочем, что я вас буду отговаривать. Вот еще пиво тут есть.

— Да кто ты такой?!

— А мы с вами уже знакомы. Сегодня познакомились. Раз, два, три, вспоминай.

Виктор Николаевич вздрогнул и расширенными глазами уставился на меня.

— Это же ты сегодня был у меня! Ты велел, чтобы я заглянул под кровать сыну! Значит, ты знал о чемодане?!! И… постой… и ты сказал, что ты…

— Черт. Совершенно верно. Эзергиль. К вашим услугам. Должен признаться, я вами восхищаюсь. Редким людям за столь короткую жизнь удается достигнуть таких высот. Убийство жены, издевательство над сыном, предательство, пьянство, кражи. Поздравляю. Знаете, когда будете у нас, попросите позвать меня. Мы с вами там мило побеседуем.

— Там — это где? — Виктор Николаевич пошел какими-то пятнами.

— Ну там. Что тут непонятного? У нас. Кстати, я вам советую сейчас напиться.

— Зачем? — Кажется, Виктор Николаевич полностью запутался.

— Как зачем? Что, непонятно? Сейчас эти бандиты отправятся к вам домой. Найдут там чемодан с деньгами. Естественно, они захотят узнать, где ваш сын этот чемодан нашел. То, что вы ни при чем, они знают. Скоро ваш сын вернется домой и его схватят. Дальше они будут его пытать… поверьте, неприятное зрелище. Не стоит вам на это смотреть. Вы же останетесь вне подозрений. Все посетители это подтвердят. Никакая милиция ничего не докажет. Сын к вам больше уже не вернется, — вздохнул я печально, — и вы лишитесь того самого позора семьи, который так сильно ненавидели.

— Я не…

— Вы хотите сказать, что не ненавидели его? Неужели? — И тут я замер с открытым ртом. Черт возьми, вот же решение! Прямо перед глазами. Как же я сразу это не сообразил?!! Вот кретин!!! — Впрочем, — продолжил я, улыбаясь, — в одном вы правы. Вы сына любили. Но смерти жены так ему и не простили. Вернее, не смерти, а того, что он знал правду. Вы сознавали, что виноваты в смерти, но гораздо хуже для вас было то, что вы знали, что и ваш сын знает, кто виновник смерти его матери. А вот этого вы уже простить ему не могли. С того момента и начались ваши воспитательные беседы. Что ж, полагаю, смерть вашего вечного укора поможет вам. Да расслабьтесь. Подумайте, какое преимущество сразу. Больше никто своим существованием не будет напоминать вам о вашей вине. Больше нет необходимости прятаться от сына за водкой. Живите в свое удовольствие. А деньги… Да вот вам вместо того чемодана. Мне не жалко.

Перед столиком медленно материализовался чемодан. Точная копия того, что был у Алеши. Виктор Николаевич ошалело уставился на это творение. Потом на меня. Потом снова на чемодан. Видно было, как медленно доходил до его мозга мой монолог.

— Ты мне… ты хочешь… ты хочешь, чтобы я за деньги продал своего сына?!

— А что не так? — удивился я. — До этого вы старательно продавали его за свою нечистую совесть, за водку. Почему нельзя продать за деньги? Думаю, что это гораздо более выгодный для вас обмен. Да-с, все же измельчали люди. Раньше душу продавали за власть, тонны золота… А сейчас? За водку! Фу.

— Да ты…

Похоже, от всего произошедшего Виктор Николаевич совсем потерял голову, поскольку вскочил, схватил стул и попытался меня им ударить. Я легко увернулся, и удар пришелся по столу. От следующего удара я тоже увернулся. Третьего ему нанести не дали. Несколько официантов набросились на Виктора Николаевича со спины и повалили его.

— Ай-ай, — покачал я головой. — Не хотели за деньги, придется просто сына отдать. Вас сейчас в милицию отвезут. И на помощь к сыну вы уже не успеете. Не понимаю вас, людей. То хотел, чтобы сын умер, теперь вот на помощь ему рвешься, когда желание исполняется…

— Пустите меня!!! — заорал Виктор Николаевич, тщетно пытаясь вырваться из-под официантов. — Мне надо на помощь к сыну! Его хотят убить!!! Ну пустите же меня!!! Вы не видите что ли, что здесь черт? Тут черт, и он говорит, что убьет моего сына!!!